Уж понеслись, прокладывая тракт
по всей Руси, времен новейших гунны,
и кое-где им зазвучали в такт
открытых душ доверчивые струны...
Чудна ты, Русь!.. Ты всем родная мать,
лишь для своих особые законы...
Восстань и вижди: хлопотливый тать
уносит вон последние иконы,
и, записав детей твоих в «рабы»,
он покаянья требует упорно
за то, что живы...
Нету у судьбы другой такой — великой и покорной.
Анатолий Бузлаев

«Последние 15 лет российское образование по вине чиновников Министерства образования и науки непрерывно подвергается «реформированию», которое ведет к распаду образовательной системы в стране, утрате лучших традиций русской и советской педагогики, сни­жению уровня социальной защищен­ности граждан... Увеличение загру­женности детей непрофильными предметами с одновременным сокращением часов по основ­ным; уход от принципа преемственности знаний; вытесне­ние полноценных учебников массой низкокачественных; дес­труктивная деятельность на бюджетные деньги центров дополнительного образования, внедряющих программы, ори­ентированные на разрушение семейных устоев и развращение детей, — все это с учетом разрушающей нравственные устои общества деятельности СМИ направлено на подрыв будущего России.

Насильственное внедрение в школы сексуального «просвещения», антинаркотических программ «снижения вреда», практически вербующих новых наркоманов, грубо нарушает право детей на охрану здоровья, защиту от негативной и вредной информации.

Россия стоит на пороге обязательного государственного сексуального «просвещения» детей, чему способствует ра­тификация параграфа 2 статьи 11 Европейской социальной Хартии. Под предлогом защиты права граждан на ох­рану здоровья указанное положение Хартии открывает дорогу насильственному сексуальному «просвещению» де­тей, чем нарушает конституционные права граждан на защиту семьи, свободу вероисповедания, является грубым вмешательством в дела семьи, лишает родителей преиму­щественного права на воспитание ребенка. Смысл и суще­ство предлагаемого к ратификации положения Хартии противоречат традициям, менталитету, религиозным ус­тановкам народов России, что приведет к конфликту общества и государства».

Я привела здесь начальную часть документа «Открытое обращение родителей и общественных организаций к Президенту и Правительству России», под которым собирают­ся подписи петербуржцев. Дальше в Обращении есть протест родителей и общественности против Единого государственного экзамена (ЕГЭ), который собираются ввести в школах в 2008 году. Это отдельная тема, и я ее здесь не касаюсь. Для обсуждения ее и протеста против нее есть еще время. Часть списков этого Обращения, навер­ное, уже отправлена по адресу. Но дошли ли они до тех высокостоящих, к кому адресованы? А если дошли, пос­ледовала ли адекватная реакция на протестующий глас народа? Я сомневаюсь, поэтому обращаюсь со своими конкретными вопросами в ваш журнал, который нерав­нодушен к проблеме воспитания детей. Растление детей продолжается, но на эту беду накладывается еще одна — воспитание в детях абсолютно непонятной ни для кого — «толерантности».

Помимо «Открытого обращения» передо мной еще один документ — официальный ответ на 5 страницах председателя Постоянной комиссии по образованию, культуре и науке при Законодательном Собрании Санкт-Петербурга СЮ. Андреева на мое письмо против преподавания толерантности в школе. Письмо это я направила в июне 2006 г. в разные высокие инстанции. Мне очень жаль, что уважаемый председатель Комиссии совершенно не понял или не захотел понять моей позиции. Я вынуждена снова подробно изложить ее, следуя пунктам его официального ответа.

Уважаемый Сергей Юрьевич! Я благодарна Вам за то, что Вы, деловой и занятой человек, выбрали время на такое обстоятельное письмо, которое я получила от Вас в конце июня 2006 года. Перечитав его теперь еще раз, более внимательно, я нашла в нем много такого, с чем не могу согласиться и что не могу обойти молчанием. Отвечаю по намеченным Вами позициям.

«Разделяю Ваше беспокойство о будущем наших детей и о необходимости обращения пристального внимания на их нравственное, культурное, духовное воспитания» — начало у Вас заздравное и обнадеживающее, но — только начало.

«Цели и задачи современного образования определены в Концепции модернизации российского образования» — с первых строк становится ясным, что эксперименты над бедными российскими детьми продолжаются. Они ориентированы на достижение учащимися: предметной компетентности — «предполагающей осознание учащимися роли гуманитарных дисциплин в решении глобальных проблем современного мира, понимание значения и роли отечественной культуры как части общемировой культуры». Конечно, не­посвященному тут не разобраться, но все же хотелось бы понять, как это совмещается: гуманитарные дисциплины — глобальные мировые проблемы и — дети? Дети-школьники каким-то образом подключаются к решению глобальных мировых проблем?.. Конечно, без ребятишек проблемы эти решиться никак не могут. И что такое — «понимание значения и роли отечественной культуры как части общемировой культуры» ? Мне хотелось бы думать, что это — серьезное изучение школьниками прежде всего своей, русской культуры, а затем уже того значительного, что есть в мировой сокровищнице. Свое — это самое главное, а потом уже все остальное.

Достижение компетентности в сфере гражданской обще­ственной деятельности — «Формирование у учащихся позиции «Я — гражданин Мира», развитие патриотических чувств, воспитание любви к Родине». И опять непонятно и, думаю, не одной мне: кого собираются модернисты воспитывать — «граждан мира» или патриотов? Воспита­ние патриота, любящего свою Родину и народ, — серьезная работа, модернистам образования абсолютно непосильная. А «граждан мира» и воспитывать не надо, они вырастают сами, как поганки. «Граждане мира» — это антиграждане на своей Родине. Родина им не нужна, им тесно на таком ограниченном пространстве.

Вы даете список высказываний из различных религий, где смысл сводится к одному: люби ближнего. И делаете заключение, выделяя любимое Ваше слово: «Такие нормы человеческого сознания и поведения называют толерантными». В списке этом христианство позвольте мне поставить на первое место, а не на последнее, как у Вас. И нормы человеческого сознания и поведения вот уже тысячу лет задает нам, русским, не диверсионная толерантность, а наша православная вера.

И дальше Вы рассуждаете: «Когда и при каких обстоятельствах возник в мировой культуре термин — толерантность? Некоторые ученые связывают его появление с под­писанием Нантского эдикта, когда протестанты и католики нашли компромисс между своими конфессиями. Этому предшествовала одна из самых кровавых ночей в мировой истории — Варфоломеевская. Для русского языка слово «толерантность» относительно новое...» Вы предлагаете мне «совершить небольшой лингвистический экскурс», чтобы я усвоила Ваше понимание: что же это такое — толерантность, и с чем ее за границей едят. В 1974 году я читала «Бесов» Достоевского и тогда еще встретила Ваше любимое слово. Есть там такой персонаж — немец фон Лембке. Он говорит своей жене: «Я не могу относиться толерантно, когда он при людях и в моем присутствии утверждает...» и т.д., дальше сами дочитайте. (Поли. собр. соч. в 30-ти тт., т. X, с. 245.) Как видите, не такое уж новое это слово в русском языке.

И вот Вы продолжаете: «У толерантности (терпимос­ти) есть своя обратная сторона. Вот только некоторые, но особо тяжелые формы ее проявления», и опять идет «экскурс», уже политпросветовский, где Вы даете толкование и значение этих «тяжелых форм» — геноцида, расизма, ксенофобии, экстремизма, этноцентризма. Я бы убрала последнее, непонятное, и добавила — русофобия, нацизм, фашизм. И все это, вместе взятое, — не обратная сторона «терпимости». Все эти позорные качества рода человеческого существуют уже сотни лет, и русский народ больше всех пострадал от них. Теперь вот экспортировали к нам уцененную на Западе, но срочно перекроенную для России толерантность — еще одну форму давления на русских.

«Увы, человеку свойственно делить всех на «своих» и «чужих». ...По какому признаку происходит это деление? Чаще всего по национальному. Почему? Этнопсихологи не отвеча­ют на этот вопрос однозначно» — сетуете Вы. Приходится напомнить Вам, Сергей Юрьевич, такому эрудированно­му человеку, и новорожденным ученым-этнопсихологам, что есть еще деление по семейному признаку. С незапа­мятных времен установлено деление людей на семьи и нации. И это естественное и необходимое для человечес­кой жизни деление никто и никогда не уничтожит и не отменит. Бог этого не допустит. И Вам, и этнопсихологам, и всей вашей толерантно подкованной армии надо смириться с этим. И посмотреть на все здраво — ничего вы не выиграете от развала главных основ жизни: семьи и нации. Ведь Вам, наверное, тоже ничто человеческое не чуждо, есть, наверное, у Вас семья, где все свои, родные люди. И в гости к Вам приходят тоже свои — родственники или близкие по духу, по уровню. Вы же не устраиваете из своей квартиры проходной двор, Вы же не пускаете к себе всех подряд, чужих, разрешая им хозяйничать и устанавливать свои порядки в Вашем доме? И никакого «увы» здесь нет, все нормально. И этнопсихологи, если они не с Луны свалились, тоже, наверное, живут спокойно своим семейным кланом, среди своих.

А нация — это большая семья с общим домом, где одна культура, одна религия, одни обычаи, законы, порядки, где все — свои. Так везде и всюду на Земле. И грех нарушать вековечную семейную, национальную жизнь, мешать ей. Но толерантники, глобалисты, модернисты, новаторы просто горят желанием отменить деление на «своих» и «чужих». Так пусть начинают с себя, со своих семей, открывают двери своих квартир для всех званых и незваных. С малого надо начинать, с себя начинать эксперименты, если уж никак спокойно и привычно не живется. А мы посмотрим, как у них получится. Пусть сделают для рекламы передачу по телевизору, назовут ее «Мой дом — для всех» или «Открытый дом» или еще как-то и пока­жут, как это здорово, когда нет своего дома, своей семьи, когда все — для всех. Когда не жизнь, а веселая такая толерантная мешанина.

Не хотят некоторые господа признать, что русские — особая нация, не хуже, не лучше других, но — особая. Какая еще нация, кроме русской, — всех подряд любит, жалеет, привечает, помогает всем без разбора? Нерасчетливы и бескорыстны русские. И все эти добрые качества обернулись во вред нам. Русских не уважают, потому что мы не уважаем себя. Нас грабят, потому что мы не ценим Богом данных нам природных богатств. Нас завоевывают, притесняют на своей земле, убивают — потому что мы неразумно, неразборчиво гостеприимны. Вот такие мы, особенные. Но от нас еще чего-то требуют. Хотят вычеркнуть нашу национальность — не только в паспорте, но и в душе; насаждая якобы всемирно-гуманную толерантность, нас хотят поссорить (и уже поссорили) с теми не­русскими, с которыми мы многие годы жили в мире и понимании. Нас стравливают с теми, кто без нашего приглашения, но с разрешения власти, нагрянули к нам сейчас.

Вы, Сергей Юрьевич, с тревогой пишете: «Увеличиваются серьезные столкновения на политической, социальной, национальной и религиозной почве». Значит, надо не предвзято, по приказу чужих хозяев, обвиняя во всем русских, а объективно и честно исследовать — какие причины этому? Кто теперь не дает русским спокойно жить на своей земле? А объяснить все можно просто, как вот этот современный философ: «Честному человеку выгодно жить с честными людьми, эстонцу выгодно жить с эстонцами; русскому с русскими. Православному с православными. А вот мошеннику жить вместе с мошенниками невыгодно. За чей же счет они будут мошенничать?Гомосексуалисту жить в государстве гомосексуалистов тоже невыгодно: вымрут, сволочи, а вместе с ними исчезнет их государство. Вот потому-то и надо им паразитировать на здоровых людях». Вот потому-то и нет у нас закона о депортации, потому что наглых паразитов — целая армия. Попробуй их — тронь. И правильно Вы пишете в конце, что это «ничем кроме крови и развала не обернется». У них, пришельцев с востока, — сплоченные общины, у них — оружие, врожденная жестокость, отвага. А мы пока — кисель.

Напрасно Вы, Сергей Юрьевич, обвиняете меня в раздражении. Раздражение — пустое чувство, нет у меня его, когда я пишу о таком серьезном. Есть обида, горечь, оттого, что я вижу трусость, равнодушие, предательство, пресмыкание перед силой. Есть жалость ко всем. Ведь каждый человек создан по подобию Божию, у каждого человека, любой национальности — есть свет, огонек в душе, иногда очень глубоко запрятанный. А мировое зло, вышедшее из преисподней, главной задачей поставило — гасить этот свет, не давать ему разгореться.

В финале Вы пишете: «Я согласен с Вами, что в наш «монастырь» со своим «уставом» пришлых гостей пускать не следует. Но стоит только принять в раздражении, по­добно Вашему, тезис «Россия — для русских» или что-то подобное, ничем кроме крови и развала это не обернется. Интеллигентные всхлипы («Мы не то имели в виду...») тог­да уже не помогут. Давайтека держать единственно вер­ную линию на толерантность, даже если это иногда быва­ет трудно». Держать линию на толерантность — совсем не трудно, Сергей Юрьевич, стоит только забыть, что ты русский, православный, что ты просто честный человек и что ты живешь в России. Стоит только забыть себя, стать «гражданином мира». Это не трудно и многие так делают, не только чиновники.

Вам же, Сергей Юрьевич, пошли Бог прозрения.

Обращаясь в своем письме лично к председателю Постоянной комиссии по образованию, я этими же словами обращаюсь и ко всем остальным работникам сферы школьного образования. Указания по модернизации, сексуаль­ному просвещению, «толерантному» воспитанию работ­ники комитетов и комиссий не сами придумывают, они выполняют спущенные сверху приказы и инструкции. Ослушаться которых они не могут или не хотят. Любой бы из них ответил мне теми же пунктами и в том же духе. Но когда, когда же успел овладеть ими этот чужеродный дух? Их же не экспортировали к нам, они на нашей земле выросли, и как же их «перестройка» перестроила-перекалечила, как же их хозяева заокеанские вымуштровали, ну и ну!